Храм Прародительницы

Сложно сказать, откуда именно пошел культ Богини-матери, прародительницы всего живого. Каждое племя, каждый народ чтит и любит ту, что подарила жизнь миру и заботится о своих детях. Они дают ей разные имена, вырезают на домашних алтарях разные руны, но прекрасно знают - Прародительница защитит, не даст в обиду, как бы к ней не обратились.
Поток посетителей в храме не иссякает: матери просят о здоровье детей, старики молят её, чтобы не обидела внуками на склоне лет, девицы просят ласкового мужа, мужи - о здоровье супруги, будущие матери - о благополучных родах, отроки - о здоровье для родителей, воины - о защите, хлеборобы - об урожае...
Каждому есть с чем обратиться, каждый может рассчитывать на ответ.
И только изменникам вход в храм заказан. Прародительница одинаково крепко карает неверных мужей и жен, дезертиров и предателей.

Храм Прародительницы - наверное, единственное место, где не принимают подношения деньгами. Наилучшая жертва богине - это хлеб или свежие колосья. Хлеб раздадут нуждающимся, колосьями украсят помещение храма.

Портиша положила на алтарь полотенце, на полотенце - хлеб. Помолилась богине-матери, поблагодарила за хорошую жизнь, за таверну, за Грока. Попросила оберечь суженого в пути и вернуться поскорее. Заодно помолилась и об отце и братьях Валерики. Девочка-то вон какая хорошая. Нельзя судьбе такую обижать, хоть Портиша и понимала, что каждому даётся не больше, чем он может вынести.
После молитвы нашла жрицу. Та утешила Портишу, сказав, что день свадьбы назначить не проблема, нужно только прийти дня за три, принести жертву и брачные браслеты. Только чтоб подношение жених и невеста сделали вместе. От жениха - колосья, от невесты - каравай. Там их старшая жрица и обручит.
Довольная, Портиша отправилась назад в таверну.

==> Таверна, главный зал

Храм был празднично украшен колосьями и цветами. Жрицы одеты в белые с голубой вышивкой наряды. Их лица наполовину были скрыты жреческими головными уборами, похожими на распростёртые крылья неведомой птицы. Жрица бракосочетания стояла у входа в храм и ожидала невесту. На её лице блуждала лёгкая улыбка. Сама она была стройной дамой за сорок и очень любила то, чем занималась.
Когда явится невеста, Аилита Счастливая отведёт её к алтарю, и будет петь песнь для Богини, которая подарит невесте счастливое будущее, крепкое здоровье детям, лёгкие роды и благоденствие в семье. Аилиту немного смущала раса жениха, но это были лично её земные предрассудки, которые она считала слабостью и отгоняла от себя. Когда явится жених, жрица запоёт уже другую песню.

Немного волнуясь, по большей мере из-за того, что так и не рассказала Гроку что делать, Портиша мысленно отругала себя. Так забегалась с угощениями, что и не подумала, что Грок может быть не знаком с обрядом. Вот глупая! Он же спрашивал что делать. "Плохой же я буду женой" - корила себя трактирщица. Но тут же простила себе промах. Валерика направит. Если сама не замотается. Уж кто-нибудь точно направит. Времени предостаточно. Сперва ведь споют женскую песню.
Портиша слезла с телеги, поблагодарила возчика и поднялась по ступенькам. Валда нёс корзину, не дал невесте самой тащить. Корзина хоть и была не тяжёлой, но не к лицу же невесте... а родственников у неё нет. Вот старик и взял на себя смелость, за что был награждён благодарным взглядом, сулившим как минимум хороший жбан отменного пива.
Невеста поприветствовала жрицу, сложив руки на груди и поклонившись.
- Матушка, благословите.

- С радостью, дитя! - ответила жрица на приветствие. - Пройдём в храм и начнём церемонию.
Аилита за руку ввела невесту как дитя пред лицо матери. Приняла из рук старика корзину и поставила у алтаря. Запах из корзины разносился по всему храму. Хорошая хозяйка.
Указав Портише место у статуи богини по её левую руку жрица запела. У неё был прекрасный голос, сильный и в то же время нежный. Песня исполнялась на древнем языке и передавалась от жрицы к жрице. Первая песнь исполнялась для невесты, вторая - для жениха, третья служила браку. Воодушевившись песней, жрица вошла в транс и пела самозабвенно. Если бы храм рухнул, она бы и не подумала остановиться.
Другая жрица вышла ко входу, чтобы дождаться жениха и также проводить его к статуе.

Дверь храма отворилась, и внутрь вошел воин племени Красного Копья - Грок-таш. И одежда, и размер, и раса - все выделялось на фоне убранства храма и нарядов жриц, как бы говоря: "Ему здесь не место".
По правую руку от Грока стояли его спутники, не менее странные, чем он. Молодая женщина с кожей красноватого оттенка, одетая как мужчина, и на руках у нее те же племенные татуировки, что и у него. Рядом с ней - мужчина с металлическими ногами и искусственной рукой.
Но лицо полуорка оставалось строгим, а взгляд был непреклонен - он решил, а значит, так будет. У статуи, изображавшей богиню, он увидел свою невесту - она была прекраснее, чем в его снах, чем в мечтах - одетая в платье, вышитое руками многих поколений женщин его рода. Портиша была восхитительна - и это красноречиво говорил ей взгляд Грока.
Женщина рядом с нею пела. Ее голос был здесь повсюду. Даже полуорку, не смыслящему в искусстве, виделись в этой песне мягкие материнские наставления невесте, женский разговор, мягкость и радость, которую будто излучала его возлюбленная.
Полуорк было решил, что должен подойти к ней, но, сделав шаг вперед, наткнулся на вторую жрицу, которая, кажется, дожидалась его прихода. Он вопросительно взглянул на нее.

Жрица сердечно улыбнулась жениху, хоть и немного смутилась его виду. Жрице второй ступени Рамиане полуорк показался слишком... воинственным. Но это было даже хорошо. Богиня-Прародительница наделила мужчин силой, чтобы они могли защищать женщин и детей. Раньше Рамиана никогда не встречала ни орков, ни полуорков. Это и вызвало её смущение, а также истинную радость от того, что самые разные расы способны отдать дань уважения Богине.
- Идёмте со мной, - улыбнулась Рамиана и взяла полуорка за два пальца. Увы, но только они поместились в её ладошке.
Жрица отвела Грока и гостей к статуе. Гости встали неподалёку, перед ликом богини, а Грока поставили по правую руку. Рамиана запела для жениха. Её голос был сильным и глубоким. Ниже, чем у старшей жрицы и в её песне звучал призыв, твёрдость и властность. Вскоре две песни слились в одну песнь для новобрачных. В храм стали заходить и совсем незнакомые люди. Все они вели себя скромно и, под присмотром младших жриц, располагались у стен, получали хлеб, молоко, фрукты. Вскоре в ход пошли пироги, принесённые невестой.
Было удивительно то, что пришло довольно мало людей. Казалось бы, что нищие должны были прийти во всём своём множестве, но таких было немного.
И вот, жрицы замолчали. Где-то в высоте храма мелодично прозвенели колокольчики. Аилита со словами благословения и пожелания добра и здоровья надела на запястья жениха и невесты брачные браслеты.
- Пред лицем Богини нашей становитесь вы супругами. Да будут дни ваши наполнены радостью и счастьем от единения! Сим благословляю вас на брак и рождение детей! Да будет так!
Жрицы окружили жениха и невесту, надели на них гирлянды из цветов и, радостно смеясь, передали супругов их друзьям и родным.

Грок не до конца понимал происходящее вокруг. Все время жрицы пели, и слова этих песен ему было не разобрать. Но когда две песни слились в одну, полуорком овладело странное благоговение.
Он в тишине внимал пению, которое, казалось, было таким же приятным, как и пение птиц в лесах, а напротив него стояла прекрасная женщина, которая совсем скоро станет его женой. В глазах Грока можно было увидеть нежность, даже трепет - стать мужем для мужчины большая честь и большая ответственность. Когда откуда-то сверху зазвучали колокольчики, на запястье полуорка сомкнулся браслет - и такой же, только поменьше, жрицы надели на Портишу.
Он поклонился им так вежливо, как только смог:
- Спасибо вам, девы! - тут в его руку вложили смуглую ладошку Портиши, и он счастливо вздохнул. Грок обхватил ее за талию, поднял в воздух и закружил, улыбаясь, а потом опустил осторожно на пол и наклонился, чтобы поцеловать ее.
Еще неделю назад он не смел и помыслить о том, что эта женщина станет ему женой, но видят Боги, он хотел этого - и был полон желания доказать своей ненаглядной Портише, что так оно и есть.