Заброшенный поселок у опушки королевского леса.

Давно покинутое поселение. Не вьется дым над трубами, заросли тропы и дороги. Жутковатое место.
На самом краю поселка, уже практически в лесу, стоял дом пятистенок - фактически, два дома с общей стеной: одна половина господская, другая для холопов. При нем стояла землянка, исполнявшая роль чулана либо погреба, а так же сарай.

А что ему оставалось? Сотни людей из окрестных деревень - женщины, дети, старики - все они умирали от голода на его землях выжженных и вытоптанных солдатами. Война не щадила, и только выхолощенные, свеженькие королевские прихвостни остались в стороне, все такие же чистые и сияющие, набивающие карманы чужим страданием. Он видел как вымирали его деревни. Одна за другой. Он видел как горел тщательно выращенный, ухоженный урожай, как были перебиты стада на армейский провиант, как рухнул родовой замок. И когда от благополучных некогда людей осталась горстка озлобленных, истощенных нищих, Корвин Огден собрал тех, кто остался и сколотил разбойничью шайку.

Лис расположился на холме неподалеку от дома. Большая часть его людей ушла на дело, и мужчина наслаждался относительным покоем, лениво перебрасывая травинку из одного уголка губ в другой и без особого тщания разглядывая свои учетные книги. Увидев появившихся на горизонте людей и незнакомых лошадей, он даже не поднялся: животные служили доказательством удачного исхода "охоты", а значит старший сейчас и так ему все доложит.

Когда тебя насильно вытаскивают из кареты, затыкают рот какой-то грязной тряпкой и, связав руки, куда-то тащат, ты получаешь очень мало приятных ощущений. К тому же, путешествовать, будучи перекинутой через седло - далеко не предел мечтаний всякой уважающей себя леди.
Ирдес злилась. Злилась обоснованно и громко, но кляп сглаживал все звуки, отчего все её высказывания теряли свою прелесть. Высокородная леди припомнила все имеющиеся в ее памяти сравнения и выражения, подходящие случаю, тонко намекала невежественным разбойником об их родстве с собаками и свиньями, и жутко страдала из-за того, что её не понимают. Впрочем, была надежда высказать все это еще раз в более понятной форме.
Особенно когда она краем глаза заметила, что они уже выехали из леса и подъезжают к какому-то непонятному поселку, о существовании которого она даже и не догадывалась.

Голова болела нещадно. Едва придя в себя Петро начал яростно выпутываться из веревок, но добился только того, что стер в кровь запястья и довел головную боль от адской до невыносимой.
В конце концов мальчишка выдохся и послушно обвис вдоль крупа лошади, благо впереди уже показались покосившиеся постройки разбойничьего поселка.

Бесславное это было возвращение. Они знали - от них ждали ... большего. А когда из всего отряда возвращаются лишь двое - это слишком плохо, чтобы быть правдой.
Израненные, окровавленные они стащили с лошадей своих пленников, наконец-то оборвав с их поясов ножи и сумки, грубо швырнули в кучу.
-Больше никого, -голос отказывался слушаться, - никого из нас. Ни Задиры, ни Плешивого.
Разбойник осоловело огляделся.
-Всех, совсем всех. Эти - всё, что мы успели ухватить. Хозяин, воды бы...

Лис окинул взглядом пленников и вернувшихся. Две девки и подросток, двое явно благородные, а одна... пыльная она какая-то. Разбойник был расстроен - нынче ушли почти все его люди. Эти разложили без малого пятнадцать человек. И у каждого из них были жены и дети. Чтож, посыпать голову пеплом - бессмысленное занятие, лучше он сдерет побольше выкуп за головы пленников.
Лис поднялся на ноги, коротко велел одному из людей созвать оставшихся в поселке мужчин и подошел к связанным. Выдернув за шкирку мальчишку, он стащил с него мешок и заглянул в разноцветные глаза.
- Имя? Возраст? Титул?

Петро собрал в кулак всю свою небогатую волю, вспомнил все, что слышал в пьяных тавернах, и, глядя в глаза разбойника невинным разноцветным взглядом, без тени сомнения выдал:
- Пошел на ... через ... и ... где ... в ... по ... чтоб ...
Тирада была долгой и заковыристой, и уж совсем недостойной отпрыска древнего и благородного рода, но сейчас мальчишке было откровенно плевать на родовую честь. Гораздо больше его беспокоила судьба спутниц и его собственная.

Лис спокойно выслушал мальчишку не соизволив ответить на богатую фольклорными элементами речь. Разбойник сдернул мешок со следующего тела. Внутри мешка обнаружилась весьма привлекательная дамочка. В других обстоятельствах он, возможно, счел бы ее хорошенькой. Сейчас, глядя на раскрасневшуюся в гневе красотку, испытал только раздражение.
- Имя? Возраст? Титул?
Корвин чувствовал себя идиотом, задавая уже второму человеку одни и те же вопросы, но выбора у него было не особо много.

Мда, ситуация не слишком улучшилась. Хотя, с нее сдернули мешок, что давало возможность высказаться. Эпитетов за время поездки у нее накопилось множество. А учитывая долгую тираду Петро...
- Простите мне некоторые повторы, но... Идите вы, сударь,в ... на ... через ..., ... ... ....
Про собак и свиней тут даже и речи не шло. Все было гораздо жестче.

- Ясно.
Лис кивнул и перевел взгляд на последнюю. Та выглядела здорово побитой жизнью, а под взглядом сжалась и словно остекленела. Разбойник вздохнул и кивнул стоящему чуть позади мужичку.
- Этого - он махнул рукой в сторону барчонка, - К столбу. Женщинам лучшие места в первом ряду.
Широко улыбнувшись как-то враз поутихшим пленникам, Лис развернулся и пошел от полянки, когда вслед ему донеслось робкое "не надо". Разбойник повернулся на голос и увидел серые, как грозовое небо, блестящие глаза третьей пленницы.
- Не надо.

"Что они делают? Что они делают?!" - Лин сжималась от ужаса, наблюдая, как эти двое дерзят разбойнику. Может они просто не знают, что могут с ними сделать? Лин знала. Серые глаза предводителя остановились на ней, и у девушки от страха все одеревенело. Едва-едва она успела отдышаться и ощутить себя в безопасности, как снова попала в плен, где ею опять могли распоряжаться по своему усмотрению.
Разбойник отвернулся и Лин отпустило, ровно до того момента, как она услышала распоряжение мужчины. Господина менестреля нельзя к столбу. Даже если его не будут пороть, или что похоже, ему есть что скрывать. Лин, собираясь с духом, глубоко вдохнула, и тихо выдохнула:
- Не надо.
На лице уходящего было разбойника отразилась целая гамма эмоций. Было ясно, что от нее он точно не ждал подобной просьбы.
- Не надо. - Девушка чуть качнула головой и указала на юношу, - Это - господин Петро. Он менестрель. Это - она перевела взгляд на леди, - графиня. Я не знаю ее имени. - девушка перевела дыхание, справляясь с собственным страхом. - Они оба благородные и состоятельные люди. Вы сумеете выручить за них много, если они будут целы.

Лис недоуменно разглядывал говорившую пленницу. От него не укрылись потертости на запястьях, когда та указала на мальчишку, как и не укрылся страх. Этой девочке было очень-очень страшно. И все же она рискнула заговорить. Более того, она вступилась за юношу и за женщину, при этом не прося ничего для себя... Это озадачивало.
- В сруб всех троих. Коней в стойло. Все ценное отобрать.
На этот раз Лис уходил быстро. Необходимо было выяснить куда посылать письмо с требованием выкупа. но это подождет до завтра. Сегодня надо будет послать человека в город продать цацки благородных. А завтра он займется родовитыми гостями вплотную.
И все же странная компания, и если еще представить вместе менестреля и благородную дамочку было возможно, совершенно непонятно было, что с ними делает каторжница? Лис завернул к неприметной избушке рядом с общим домом и нагнувшись, шагнул в низкий проем. Здесь пахло травами и шкурами. В дальнем углу у очага помешивала какое-то варево в котелке древняя старуха. Она была так стара, что, казалось, застала еще Драконов.
- Бабушка Тереза, мне нужна твоя помощь...

очень долго они говорили, сидя у огня. А потом лис успокоенный поднялся, поблагодарил женщину и успокоенный вышел.